Седьмой и на данный момент последний (на всякий случай добавим «крайний») опубликованный (есть еще и неопубликованный, но об этом чуть ниже) роман Дэвида Митчелла является еще и самым коротким его романом. Рядом с некоторыми другими его текстами, вообще, выглядит крошечной крошкой. Тем не менее, даже в этом случае мы имеем дело с историей, которая длится без малого сорока пяти лет. Собственно, текст разбит на пять глав: первая разворачивается в 1979 году, вторая – в 1988-ом, третья – в 1997-ом, четвертая – в 2006-ом, а пятая – в 2015-ом (именно в 2015-ом «Голодный дом» и был впервые опубликован на языке оригинала, перевод на русский вышел через год, в 2016-ом). Такие временные разрывы обусловлены незамысловатым сюжетом. И вот в чем там дело.
В запутанном лабиринте лондонской окраины есть неприметный проулок Слейд. Там раз в девять лет в кирпичной стене возникает маленькая железная дверца. Эта дверца ведет в чудесный сад, в котором высится огромный особняк. Всем этим красотам, конечно, было бы не уместится среди домов этого района. И на самом деле ни чудесного сада, ни огромного особняка в нашей реальности и нет. Можно было бы сказать, что это вовсе не поместье, а призрак поместья. Но все тут несколько сложней. Так вот, в Слейд-хаусе живут брат и сестра, они близнецы, родились аж в 1899 году, но смогли придумать способ обмануть смерть. Слейд-хаус – это их место силы, временная капсула, если его не станет, их тела развеет по ветру, и, соответственно, души отлетят туда, куда им и положено отлететь. Для поддержания стабильности Слейд-хауса его хозяева должны раз в девять лет подпитывать его энергией человеческой души, да не всякая душа им для этого подходит, нужна особенная. Носителя такой души они заманивают в Слейд-хаус (и делают они это весьма и весьма изобретательно), а потом душу извлекают, тело выбрасывают, проводят необходимый ритуал, и – вуаля! – следующие девять лет могут жить спокойно.
Каждая глава – это история одной из жертв. Надо заметить, что главы написаны от лица именно жертв. И автора не смущает, что они, вообще-то, не смогли бы сесть и записать свои приключения. Зато таким образом мы можем лучше прочувствовать их переживания. Вот такой вот литературный прием. Который, кстати, делает книжку очень предсказуемой. Собственно, главы строятся по одной и той же схеме: вот перед нами новая жертва, она каким-то образом оказывается в Слейд-хаусе, с ней там что-то происходит, чем дальше, тем жертве страшней, а потом с ней разделываются. Все. Переходим к следующей главе. Больше ничего в этой книжке нет. Да, текст написан хорошо, читается быстро и ладно, имеются удачные шутки (да, в «Голодном доме» найдется над чем посмеяться), есть много отсылок к самым разным произведениям мировой культуры – от всем известной «Алисы в Стране Чудес» Льюиса Кэрролла до малоизвестного фильма «Общество» Брайана Юзны. Но все эта мишура, писательская техника у Дэвида Митчелла всегда на высоте, ничего удивительного. Подкачал сюжет. Слишком просто, слишком банально. Выглядит как упражнение в поджанре историй про дома с привидениями. Ну, упражнение выполнено на троечку, могло быть и лучше. От Дэвида Митчелла Постоянный Читатель ждет гораздо большего. Возможно, если бы эту книжку написал какой-нибудь автор ужастиков средней руки, можно было бы сказать, что нормально получилось. Но Митчелл – не автор ужастиков средней руки. От автора «Литературного призрака», «Сна №9», «Облачного атласа», «Лужка Черного Лебедя», «Тысячи осеней Якоба де Зута» и «Простых смертных» ждешь чего-нибудь гораздо более выдающегося. Разумеется, не все произведения отдельно взятого автора должны одинаково нравиться Постоянному Читателю. Естественно, что одно приходится по душе, другое – далеко нет. В некотором смысле, это даже признак разносторонности отдельно взятого автора. Но тут дело в другом, тут мы просто видим проходной текст. Это тот случай, когда, вообще, непонятно, зачем автор написал эту книгу. Ну, наверное, ему это для чего-то было нужно. Вот только Постоянному Читателю читать ее точно было не нужно. Но он прочитал. И остался в полнейшей недоумении.
«Голодный дом», конечно, связан с предыдущими книгами Дэвида Митчелла. Этих связей тут не слишком много. Упоминаются известные по другим романам реалии, есть член семьи, про которую можно прочитать в «Тысячи осеней Якоба де Зута» и в «Простых смертных». А вот в последней главе на сцену выходит хорошо известный по предыдущим романам персонаж. И это мгновенно убивает всю интригу (и так не слишком уж захватывающую). То есть если для читателя это первый роман Дэвида Митчелла, то, конечно, интрига для него сохранится. Постоянный же Читатель сразу поймет, к чему тут дело придет. Наверное, это пока первый случай в творчестве Дэвида Митчелла, когда прием всех этих межтекстовых отсылок и сквозных персонажей не просто плохо работает, а действует во вред тексту.
Все это, конечно, объясняется тем, что «Голодный дом» был вроде бы задуман Дэвидом Митчеллом как дополнение к «Простым смертным». Но положа руку на сердце, можно сказать, что дополнение это ничего нового про мир «Простых смертных» (и, соответственно, про мир и всех остальных романов Дэвида Митчелла) нам не сообщило. С другой стороны, можно понадеяться, что история, рассказанная в «Голодном доме» выстрелит в каком-нибудь новом романе автора. И тогда Постоянный Читатель поймет, что это была необходимая часть общей мозаики. Но тут можно заметить только вот что: поживем – почитаем.
И вот последняя страница «Голодного дома» перевернута. И что дальше?..
[Часть 2. Роман Дэвида Митчелла, который мы, наверное, никогда не прочитаем]
«Голодный дом» вышел в 2015 году. Сейчас на дворе 2019-ый. Дэвид Митчелл не спешит нас радовать новой книгой. Но на самом деле он и не сидит, сложа руки. В 2016 году он стал участников общественного арт-проекта шотландской художницы Кэти Патерсон «Библиотека будущего». Суть проекта в том, что, начиная с 2014-ого, раз в год один из современных писателей отдает в его фонд свою специально для этого написанную книгу. Проект продлится сто лет. В 2114 году все книги будут опубликованы. До этого прочитать их нельзя. Дэвид Митчелл передал в «Библиотеку будущего» роман под названием (это, конечно, примерный перевод) «Я источаю то, что вы называете временем». Идея проекта, конечно, поражает воображение. Но… Блин, как же несправедливо, что в принципе никто из ныне живущих эту книгу прочитать не сможет! Можно, конечно, понадеяться на средства для долголетия или там на изобретение бессмертия. Но это так – мечты, мечты, мечты. Если проект не развалится, если его не перестанут финансировать, если не решат закрыть, в общем, если все пойдет по плану, то мы действительно не сможем прочесть еще один роман Дэвида Митчелла. Увы!
[Часть 3. Личное, или Почему я люблю книги Дэвида Митчелла]
Когда понимаешь, что вот прочитал крайнюю книгу любимого писателя, что следующая еще не скоро будет, что вот уже два с хвостиком года просто жил с его творчеством, пусть по дороге и прочел кучу всякого разного, хочется сказать еще что-то, хочется рассказать, почему же так случилось, что именно этот писатель оказался в списках самых любимых, разумеется, он там не один, но речь-то сейчас идет именно о нем.
Так вот…
Дэвид Митчелл поразил меня своей повествовательной техникой. Переплетающиеся сюжетные линии, огромный размах и в пространственном и во временном измерениях. В «Литературном призраке» мы облетели весь земной шар. В «Облачном атласе» сделали не только это, но и совершили путешествие из XIX века в далекое будущее. В «Простых смертных» Митчелл повторил тот же фокус, написав семейную сагу, начинающуюся в прошлом, а заканчивающуюся в будущем. И при этом данный подход не кажется громоздким и тяжеловесным. Этот автор умудряется писать просто и доступно, используя далеко не самые простые повествовательные структуры. Этот размах зачаровывает меня. Его умения вызывают во мне почти зависть.
Но самое главное заключается в том, что при всем размахе замысла, тут находится место простому человеку. Дэвид Митчелл любит своих персонажей. Он выписывает их зримо, с теплотой, заставляет им сопереживать. История человека на фоне огромного космоса, – наверное, именно такова главная тема его творчества. Это подтверждается и теми его книгами, в которых действие сосредоточенно на одном герое. Заблудившийся в Токио Эидзи Миякэ из «Сна №9» и взрослеющий в английском захолустье Джейсон Тейлор из «Лужка Черного Лебедя» тому доказательство. Эти герои все же не стоят особняком, вокруг них мельтешат персонажи, знакомые по другим романам Митчелла, они все вписаны в один большой текст. Ну, или в Сценарий, если использовать термин из «Простых смертных». Так можно сказать про каждого из нас, все мы вписаны в некий Сценарий, прочесть который нам не дано, про осознание и речи нет. Создается впечатление, что Дэвид Митчелл всю дорогу пытается это сделать. Но не буду приписывать ему то, что кажется лично мне. Ведь это просто совокупное впечатление от всех его опубликованных на данный момент романов.
Я люблю книги Дэвида Митчелла за те минуты радости, которые они мне принесли. Некоторые сцены меня пугали до чертиков, некоторые смешили, порой было грустно, а порой непонятно, но никогда не было скучно. Я читал его книги дома и по дороге на работу, а еще во время перерывов. Я таскался с ними в другие города. Они так долго оттягивали мне сумку, что перестали чувствоваться как груз. Этот путь был таким длинным, но сегодня (а именно сегодня я дочитал «Голодный дом») он подошел к концу. Впереди еще много новых писателей. Но второго Дэвида Митчелла не найдется. Как не может найтись друга, который был бы точной копией другого друга. С Дэвидом Митчеллом было очень приятно говорить, его истории утешали меня в плохие минуты и добавляли счастья в хорошие. И я не устал от этой беседы. В конце концов, многие мысли, вычитанные в его книгах, совпадали с моими. А это всегда приятно. Это дает ощущение, что где-то далеко от тебя живет человек с совсем другой судьбой, который мыслит чуть-чуть похоже на тебя. А еще это дает ощущение, что все мы связаны. И не только через рукопожатия, но еще и через тексты. Ведь прямо сейчас кто-то читает роман Дэвида Митчелла, который я уже прочитал. И этому человеку, возможно, страшно в том месте, где было страшно мне, смешно там, где смеялся и я, грустно на тех страницах, где стало грустно и мне, и непонятно на тех абзацах, что и мне, но при этом ему абсолютно не скучно. И хорошо тут то, что непонимание рано или поздно сменится пониманием, в этом отношении Дэвид Митчелл никогда не водит читателя за нос просто так.
Однажды Дэвид Митчелл сказал: «Я хочу продолжать писать! Почему по-настоящему хорошие, многообещающие произведения пишут тридцатилетние писатели, которые в свои шестьдесят не всегда могут создать нечто столь же впечатляющие и великолепное? Может быть им мешает осознание собственного выхода на пенсию? Или они когда-либо сотворили безумно популярное произведение, в потом строчили все менее качественные дубликаты своего же успеха? А может, просто нужно быть жадным и всеядным в чтении, в размышлениях и в жизни, пока вы еще на это способны, и тогда ваш новый роман будет лучше предыдущего. Я на это надеюсь». Согласитесь, звучит по-настоящему вдохновляюще. И в свете сказанного хочется пожелать Дэвида Митчеллу просто быть жадным и всеядным в чтении, в размышлениях и в жизни, чтобы его новый роман (а он над ним уже работает), а потом следующие новые романы (пусть их, конечно, не будет столь много, как у Стивена Кинга, но пусть будет достаточное количество) оказались лучше предыдущих. Ну, а пока Митчелл пишет новую книгу, было бы неплохо, чтобы на русском издали и его рассказы (пока ни один не переведен), но это, конечно, мечты, мечты, мечты, возможно, такие же несбыточные, как мечты прочесть отданную Митчеллом в «Библиотеку будущего» рукопись.
А вот мой рейтинг романов Дэвида Митчелла от самого любимого до того, что не понравился (такой пока один, и пусть одним и останется).
Первое место: «Лужок Черного Лебедя».
Второе место: «Литературный призрак», «Сон №9», «Облачный атлас».
Третье место: «Тысяча осеней Якоба де Зута», «Простые смертные».
Четвертое место (с огромным отрывом): «Голодный дом».
Редко когда встретишь пухлый многостраничный роман, сюжет которого можно легко без всяких спойлеров изложить в нескольких предложениях. «Простые смертные» Дэвида Митчелла – именно такой роман. И это тем более удивительно. Вот попробуйте ради эксперимента коротко изложить сюжет того же «Облачного атласа». Явно будет нелегко.
Допущение: а что если рядом с нами живут некие могущественные маги, которые веками ведут изматывающую войну, и никто об этих магах и их войне ничего не знает. Второе допущение: что должен чувствовать и думать человек, которого волей случая (или судьбы) вовлекло в их конфликт? Причем этот человек много лет и не подозревал, что находится в эпицентре событий. Собственно, именно об этом «Простые смертные».
Кстати, это название для рассматриваемой книги Дэвида Митчелла неродное. В оригинале она называется «Bone clocks», то бишь «Костяные часы». Маленькое замечание: название, под которым книга эта вышла в 2015 году в издательстве «Э», автору этой рецензии кажется удачней оригинального. Но тут уж дело вкуса.
А теперь немного конкретики. «Простые смертные» представляют собой историю жизни простой ирландки Холли Сайкс. Начинается роман в 1984 году, а заканчивается в 2043-ем. По сути это семейная сага, которая вмещает в себя и прошлое, и настоящее, и будущее. Прием на самом деле далеко не нов. Что-то в таком духе уже проделывал и сам Митчелл в «Облачном атласе», правда, его нельзя назвать семейной сагой.
При том, что роман объемный, самый большой в библиографии автора, ничего принципиально нового читатель в нем не обнаружит. И это является одновременно минусом и плюсом. За это «Простых смертных» можно легко возненавидеть (разгромных рецензий на просторах Интернета можно найти немалое количество) и легко полюбить (благожелательные отзывы так же легко найти). Создается впечатление, что Дэвид Митчелл сознательно решил написать книгу, в которой были бы сконцентрированы все его любимые приемы, темы, образы и персонажи (перекличек с предыдущими пятью романами столько, что можно играть в отдельную игру, которая заключается в их поиске). В итоге получился этакий «концентрированный Митчелл». При этом данная художественная задача сделала «Простых смертных» излишне тяжеловесной. Автор слишком щедр. Действие романа развивается, кажется, во всем мире: мы побываем и в Исландии, и в Англии, и в Швейцарии, и на Ближнем Востоке, и в азиатских странах, и в России, и в Австралии, и в Латинской Америке, и в США, и в Канаде, разве что в Антарктиду не заглянем. Митчеллу мало XX и XXI века, нас ждут экскурсы и в век XIX, а потом еще и в средневековье. Жанровые рамки определить невозможно: нас ждет и янг-эдалт, и любовная драма, и военная проза, и саркастичные записки выдуманного писателя, и городская фэнтези, и антиутопия. История рассказана от лица нескольких персонажей: своенравной девчонки, самодовольного хлыща и афериста, военного корреспондента, желчного писателя, бессмертного существа и старухи, которая пытается выжить в условиях надвигающегося конца цивилизации. Большому роману полагается несколько тем: Митчелла волнует то, что мы уничтожаем родную планету, тут же возникает тема психологических травм, которые время, чтобы там не говорили, не лечит, будет много эзотерики, будет столь же много рассуждений о техническом прогрессе, не обойдется и без толерантности, а на сладкое нам завезли семейные ценности. Неподготовленный читатель может легко потеряться в этом лабиринте. Вот вам одна из причин недовольных мнений о «Простых смертных». Кстати, лабиринт – это один из ключевых символов романа. Но символов тут и без лабиринта предостаточно. Нужно внимательно за ними следить, и не факт, что вы сможете проинтерпретировать их все. Автор этих строк, например, так и не понял, почему Митчелл так часто акцентирует внимание на птицах. Да и персонажей тут предостаточно. Некоторые появляются и исчезают, а некоторые самым неожиданным образом возвращаются. Роман просто трещит по швам. Конечно, все это мы уже встречали у Митчелла и раньше. Постоянному Читателю проще, а вот гостю, зашедшему на огонек, будет далеко не так легко. Но и Постоянный Читатель так же может расстроится: он привык, что Митчелл его каждый раз удивляет чем-то новеньким, а тут все уже известное. Хотя к приятным моментам можно отнести то, что по ходу дела можно узнать о судьбе персонажей из предыдущих книг. «Простые смертные», являясь по сути самостоятельным произведением, все-таки лучше воспринимаются именно как часть некоего большого цикла. Имейте это в виду, если решили с ними ознакомиться, не прочитав до этого предыдущих романов Митчелла.
«Простые смертные» в некотором смысле определяют рамки и законы вселенной Митчелла. Можно теперь не сомневаться в тех чудесах, про которые мы читали в предыдущих романах. Вряд ли теперь получится поставить под вопрос, например, то, что произошло с Джейсоном Тейлором в первой главе «Лужка Черного Лебедя» (кто читал, поймет), или то, что ближе к финалу «Сна №9» Эидзи Мияке повстречал самую настоящую ведьму. Да, чудеса реальны. И жестоки. А ненадежные рассказчики вдруг стали надежными. Вот это поворот! Теперь мы знаем, что вселенная Дэвида Митчелла хронологически раскинулась от древних времен до конца цивилизации. Так, конечно, и должно быть. Вон, в одной очень важной религиозной книге все так и есть: от сотворения мира и до конца света. Таким образом шестую историю из «Облачного атласа» («П`реправа возле Слуши и все остальное») можно считать финальным аккордом истории, которую вот уже столько лет рассказывает Митчелл. Хотя последние страницы «Простых смертных» дарят нам надежду, что все-таки не все так плохо. Кто знает, вдруг человечество возродится. Если это так, то будем надеяться, что у нас есть шанс об этом прочитать.
«Простых смертных», в общем-то, можно читать двумя способами. Первый способ: воспринять книгу как монолитный роман. И тогда стоит копаться в деталях, искать отсылки и считать все повешенные на стены ружья. Безусловно, тогда вы найдете логические дырки, провисающие моменты и банальные повороты сюжета. Да, эта книга у Митчелла вышла несколько рыхлой и словно бы недопродуманной. Второй способ: воспринять «Простых смертных» как сборник повестей. И тогда вы получите историю сбежавшей из дома девчонки, историю неприятного парня, попавшего в плохую ситуацию, историю человека, который стремится выполнять свой долг, не смотря на то, что при этом у него разваливается семья, историю мести, которая оказалась несоразмерной проступку, который ее вызвал, историю борьбы могущественных сил и историю умирающего мира. Одни истории вам понравятся. Другие – не очень. Не исключено, что одна из них вызовет раздражение. Но так всегда выходит со сборниками повестей. Все тексты даже любимого автора не могут одинаково нравиться. Если помнить об этом, то разочарования не случится. Оба способа равновелики. Потому «Простых смертных» можно прочесть два раза. Для этого можно сделать паузу между подходами на пару лет. Возможно, автор этих строк последует собственному совету и прочтет «Простых смертных» не как роман. Но для этого, конечно, надо сделать перерыв. И да – все сказанное в этом абзаце вовсе не направлено на защиту «Простых смертных». Митчелл (даже когда перемудрил) не пишет романы, требующие защиты. Они легко обходятся без нее. И это стало ясно еще после «Литературного призрака».
Если перечислить все отсылки к предыдущим книгам, то список получится огромным. Потому отметим всего несколько самых запоминающихся. Во-первых, мы узнаем, к чему все-таки пришла Мо Мунтервари из «Литературного призрака». Во-вторых, выясним, что у фильма, который в первой главе «Сна №9» в своем воображении смотрит Эидзи Мияке, есть литературный первоисточник. В-третьих, будет упоминание про Феликса Финча, того самого критика, которого скинули с крыши в «Облачном атласе». В-четвертых, любопытно было узнать, кем стал работать Джейсон Тейлор из «Лужка Черного Лебедя». В-четвертых, нам предоставят неожиданную трактовку финала «Тысячи осеней Якоба де Зута». Понятно, что это личный перечень того, что зацепило. Каждый может составить свой. Благо материала для этого предостаточно.
В 1634 году в бухте возле японского города Нагасаки началось возведение искусственного острова, который получил название Дэдзима. Он был нужен португальским купцам для торговли и хранения товаров. Но уже скоро португальцев прогнали из Японии: в 1637 году произошло восстание в Симабаре, в котором принимали участие японские христиане, именно это событие привело к самоизоляции Японии. Единственными европейцами, которые продолжили торговые отношения со Страной Восходящего Солнца, оказались голландцы. Во-первых, они приняли участие в подавлении восстания 1637 года. Во-вторых, исповедуя кальвинизм, они не занимались миссионерской деятельностью. Но и их скоро (в 1641 году) формально выдворили из Японии. Дело в том, что в Японии запретили любые христианские символы, а голландцы имели неосторожность выбить на зданиях, которые они возвели на Дэдзиме, даты постройки (в летоисчислении от Рождества Христова). Данное действие расценили как нарушение запрета, и голландцам пришлось переселиться на Дэдзиму, которая не относилась к священной японской земле. Так Дэдзима и стала голландской факторией и сохранила этот статус аж до 1853 года. Островок был маленький: всего 120 на 75 метров. В общем, голландцы жили друг у друга в кармане. Сейчас в Нагасаки действует соответствующий музей, в котором можно посмотреть на реконструкцию зданий, предметы быта и научные приборы того времени. В 1994 году двадцатипятилетний Дэвид Митчелл посетил этот музей. Тогда он еще не был знаменитым писателем, до выпуска его первого романа оставалось еще пять лет. Музей так сильно впечатлил молодого человека, что тот решил: надо бы когда-нибудь написать про Дэдзиму отдельную книгу. В 2010 году эта книга вышла в свет. Ею оказался пятый роман Дэвида Митчелла – «Тысяча осеней Якоба де Зута».
Итак, в 1799 году – прямо-таки на стыке веков – на Дэдзиму прибывает молодой клерк Якоб де Зут. Он отправился на Восток, чтобы подзаработать денег. А они Якобу очень нужны, так как его финансовая несостоятельность стала причиной того, что отец красавицы Анны не дал согласия на их свадьбу. У Якоба шесть лет на то, чтобы он разбогател. И служба на Дэдзиме – вполне реальная возможность это сделать. Якоб думает, вот пройдет несколько лет, и он отправится домой. Но человек предполагает, а Бог располагает. Якоб де Зут отплывет в Голландию только в 1817 году, через долгие восемнадцать лет… Правда, действие романа фактически охватывает лишь первые полтора года пребывания де Зута в Японии.
Роман «Тысяча осеней Якоба де Зута» все время оказываются не тем, что ожидаешь. На первый взгляд, Митчелл решил написать этакий классический исторический роман с авантюрным сюжетом. К тому же на экзотическом материале. Правда, для Митчелла этот материал не такой уж и экзотический: он уже описывал Японию (правда, современную) в «Сне №9», да и в материале хорошо разбирается, так как прожил там восемь лет. И действительно, вся первая часть романа посвящена первым месяцам жизни заглавного героя на Дэдзиме. Читатель смотрит его глазами на чужую культуру, которая к тому же стремится так и остаться чужой для иностранцев. Лето, изматывающая жара, тоска по Голландии, мечты о прекрасном будущем, смутные карьерные перспективы, интриги других служащих, а в сердце постепенно пробуждается любовь к японке с ожогом на лице. Развитие событий медленное, неторопливое. Огромное количество бытовых подробностей. Все персонажи выписаны колоритно. У каждого своя история, и мы ее обязательно узнаем. Особенно запоминается, конечно, Лукас Маринус, этакий местный доктор Хаус, ужасный циник, но в душе очень добрый человек. Описывая будни торговой фактории, Митчелл так расставляет акценты, что создается впечатление, что написано тут про обычнейший современный офис. Просто всю специфику такой работы и такой организации коллектива автор перенес в самый конец XVIII века. В итоге у него получился небанальный взгляд на прошлое.
Но начало второй части тут же развеивает иллюзию, что Митчелл написал роман с линейным сюжетом, без всяких там выкрутасов и прочего, за которые многие его так любят, а многие отказываются читать. Вдруг оказывается, что Якоб вовсе не главный герой. На первый план выходят другие персонажи, и уже они в фокусе внимания. Теперь повествование скачет в пространстве. Оно развивается то здесь, то там. Сюжет становится все напряженней. А читатель понимает, что перед ним опять не цельный роман, а собранные под одной обложкой повести с общими персонажами. И, конечно же, ошибается. Ведь его ждет третья часть. А в ней автор все линии аккуратно сведет, и опять обманет ожидания: да, он все-таки написал классический по форме роман со сквозным сюжетом, никаких вам тут привычных уже неожиданностей.
Но если отстраниться от того, что в «Тысяче осеней Якоба де Зута» нет запутанной и сложной структуры, и окинуть весь текст одним взглядом, то легко понять, что в некотором смысле это типичный роман Дэвида Митчелла. Опять все те же темы, все те же идеи, все те же интонации.
Митчелла всегда интересовали закрытые сообщества, и тут их целых три: голландская фактория, монастырь в горах и английский корабль. Сама Япония тут закрытое сообщество. Якоб не может убежать с Дэдзимы, но и японец не может сбежать из своей страны, а иногда даже и из родного города.
Никуда не исчезла и проблематика противостояния одиночки и толпы. Помнится, главному герою «Лужка Черного Лебедя» приходилось в одиночку стоять против одноклассников, а тут Якобу де Зуту приходится стоять против коррупционной системы Дэдзимы. Но ему проще это сделать, чем японцу выступить против своих, против заведенных традиций, против всего общества. Митчелл не сомневается: выстоять можно против чего угодно, было бы силы воли достаточно.
Автора все так же завораживают взаимосвязь и синхронность событий. Одно мелкое действие, затем другое, даже многоопытный мудрец не сможет предсказать, к чему то первое действие может привести. Но не только это. Митчелл хочет поймать за хвост движение самого времени. Постоянно что-то происходит прямо тут, прямо сейчас. И всего этого так много, что всего и не зафиксируешь. Эта мысль в тексте дается исключительно стилистически. Например, персонаж читает что-то вслух, говорит длинную речь, придается воспоминаниям, и этот поток слов постоянно прерывается другим потоком слов, но второй поток слов просто описывает происходящее вокруг. Тут где-то всегда то собака лает, то раб подметает улицу, то матросы переговариваются. Вот он – непрерывный ток жизни. А текст для Митчелла, прежде всего, является попыткой этот ток зафиксировать, описать, выразить. Не всегда, конечно, получается удачно. Но порой автору везет, и тогда его проза вдруг становится похожей на поэзию.
Ну, и без всяких привычных мелочей не обходится. Тут вам и вездесущие кошки, и призраки, без них Митчелл, кажется, просто не может представить себе стоящий роман.
Дэвид Митчелл в «Тысяче осеней Якоба де Зута» сознательно принижает экзотичность материала. В случае, когда речь идет об историческом романе про Японию, всегда есть соблазн и ниндзя приплести, и вездесущую восточную мистику не забыть. Конечно, без небольшой толики всякой небывальщины не обошлось. Но Митчелл прописывает ее так, что всегда стоит как бы на грани: хотите – верьте, хотите – нет, это уж ваш выбор, дорогой читатель. Ну, умеет один из персонажей взмахом руки умертвлять мелких животных. Да, умеет. Но дальше-то что? Митчелл никогда не забывает, что в данном случае взялся написать именно что реалистический исторический роман. Положение обязывает и всякое такое. Митчеллу ни разу в этом вопросе не изменяет чувство меры. Он прекрасно знает правила игры и не собирается от них отступать.
Динамика текста в «Тысяче осеней Якоба де Зута» отступает перед эстетикой. Но при этом занимательность никуда не исчезает. Митчелла так заботят мелкие детали, он так тщательно выписывает фон, что это не может не вызывать эффекта отстранения. Обычно в романах Митчелла важно, что происходит в голове персонажей. В данном случае, тоже важно, конечно. Но гораздо важней кленовый лист, упавший на пол веранды, и крыло чайки, задевающее поверхность океана. Эта отстраненность замедляет действие и в тоже время не дает полностью погрузиться в происходящее. Больше всего этот роман Митчелла напоминает не детализированное батальное полотно, а искусно созданную гравюру, где каждая черточка на месте, закавыка в другом – черточек слишком много. Есть от текста некоторое ощущение холодности и чужеродности. Но все это неудивительно: мы же тут про Японию двухвековой давности читаем.
Взаимосвязь всего со всем в очередной раз подчеркивается тем, что на страницах и этого романа читатель встречает места и персонажей из других книг Митчелла. Хотя казалось бы… Ведь, если смотреть в хронологической последовательности, «Тысяча осеней Якоба де Зута» описывает самые ранние события вселенной Дэвида Митчелла. Надо отметить, что это только на данный момент: мало ли, вдруг прямо сейчас автор пишет роман про Древний Рим, или про крестовые похода. Связей с предыдущими книгами не так уж и много. Во-первых, мы встречаем предка Мо Мантервари, героини «Литературного призрака». Во-вторых, упоминается остров Якушима, про который мы уже читали в «Сне №9». В-третьих, в последней главе появляется моряк по фамилии Бурхаве, он упоминался в «Тихоокеанском дневнике Адама Юинга», одной из частей «Облачного атласа». И, конечно же, не обошлось без пассажа про облачный атлас. В двадцать девятой главе читаем: «С востока на запад небеса раскрывают свой облачный атлас и начинают переворачивать страницы».
А теперь читательское субъективное. Мне «Тысяча осеней Якоба де Зута» понравилась не так сильно, как, например, «Лужок Черного Лебедя». Но при всем при том нельзя отрицать, что Дэвид Митчелл вновь написал сильный роман. В конце концов, в нем есть такие места, где просто перехватывало дух. Напоследок я приведу одно из них. Отрывок достаточно пространен, потому, чтобы не утомлять незаинтересованных, скрою его.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
«Чайки мчатся сквозь колонны солнечного света, прорвавшегося в разрывы облаков над изящными черепичными крышами и грязными соломенными, подхватывают куски потрохов на рыночной площади и бросаются прочь, пролетая над внутренними садами, огороженными стенами, которые усеяны заостренными штырями, с воротами, запертыми на три засова. Чайки парят над домами с выбеленными фронтонами, скрипящими пагодами и воняющими навозом конюшнями, над башнями и пузатыми колоколами, закрытыми чуланами, где сосуды с мочой стоят рядом с дырой в настиле, под которым – выгребная яма. За чайками следят погонщики мулов, сами мулы и собаки с волчьими мордами, и они совершенно безразличны сгорбленным обувщикам, которые точат башмаки на деревянной подошве. Чайки набирают скорость над забранной в камень рекой Накашима и пролетают под арками мостов, где попадаются на глаза тем, кто выглядывает из кухонных дверей, да крестьянам, которые бредут по высоким каменистым хребтам гор. Чайки летят сквозь облака пара, поднимающегося над чанами прачечных, над воздушными змеями, уносящими в последний полет кошачьи трупы, над учеными, ищущими истину в хрупких творениях природы, над купающимися в банных домах любовниками, над шлюхами с разбитым сердцем, над женами рыбаков, разделывающими омаров и крабов, их мужьями, рубящими на куски выпотрошенную скумбрию, над сыновьями дровосеков, затачивающими топоры отцов, над свечниками, заливающими воск в формы, над остроглазыми чиновниками, собирающими налоги, над чахнущими лакировщиками дерева, над красильщиками, кожа которых вся в разноцветных пятнах, над предсказателями судьбы, не сомневающимися в знании будущего, над бесстыжими лжецами, плетельщиками циновок, рубщиками тростника, каллиграфами с чернилами на губах, книготорговцами, которых разорили непроданные книги, придворными дамами, дегустаторами, портными, вороватыми пажами, поварами, у которых течет из носа, над темными чердаками, где швеи колют свои мозолистые пальцы, над хромоногими симулянтами, свинопасами, жуликами, над кусающими губы должниками, у которых всегда находится причина, чтобы не платить по счетам, над знающими все и вся кредиторами, затягивающими петли, над узниками, которых преследуют видения прошлого: счастливых лет и беспутного времени, проведенного с чужими женами, над высохшими учителями-наставниками, над пожарными, превращающимися в воров при удачном стечении обстоятельств, над свидетелями, боящимися открыть рот, над продажными судьями, над свекровями, затаившими злость и помнящими все прежние обиды, над аптекарями, приготавливающими порошки в ступах, над паланкинами еще не выданных замуж дочерей, над молчаливыми монахинями, девятилетними проститутками, над когда-то красавицей, а теперь покрытой язвами, над статуями Дзизо, украшенными букетиками цветов, над сифилитиками, чихающими сквозь провалившиеся носы, над гончарами, парикмахерами, разносчиками масла, дубильщиками, торговцами ножами, золотарями, сторожами, пасечниками, кузнецами и драпировщиками, над палачами, кормилицами, лжесвидетелями, ворами-карманниками, новорожденными, растущими, волевыми и мягкотелыми, больными, умирающими, слабыми и дерзкими, над крышей художника, ушедшего сначала от мира, потом от семьи, в картину-шедевр, которая, в конце концов, и сама ушла от своего создателя, и все по кругу, вновь туда, где начинался полет, над верандой Последней Хризантемы, и на полу высыхает лужа воды от дождя, пролившегося прошлой ночью, лужа, в которой магистрат Широяма наблюдает за расплывчатым отражением чаек, мчащихся сквозь колонны солнечного света. «У этого мира, – думает он, есть только одна картина-шедевр, и она – сам этот мир».
Дэвид Митчелл в своем репертуаре: если первые три его книги («Литературный призрак», «Сон №9», «Облачный атлас») были то ли сборниками повестей, которые прикидываются романами, то ли романами, которые прикидываются сборниками повестей, то на этот раз перед нами то ли сборник из тринадцати рассказов, который делает вид, что он роман, то ли роман, маскирующийся под сборник из тринадцати рассказов. Действительно, каждую главу «Лужка Чёрного Лебедя» можно читать отдельно, все смыслы останутся на месте, словно именно для этого автор постоянно уточняет и повторяет некоторые детали, которые и так ясны, если читать книгу по порядку. Исключение составляет только последняя глава, она является отражением первой и подводит итог многим событиям из остальных, но на то он и эпилог, пусть Митчелл и не даёт этой главе такого подзаголовка.
«Лужок Чёрного Лебедя» — это хроника одного года из жизни тринадцатилетнего подростка Джейсона Тейлора, одна глава – один месяц.
Кстати, хочется высказаться по поводу названия. Понятно, конечно, что оригинальное название «Black Swan Green» является для любого переводчика серьезным затруднением. Это название деревни, в которой происходит действие книги. Поэтому кажется логичным, что его надо не переводить дословно, а оставить в транслитерации (тем более что все остальные топонимы в книги именно так и представлены, переводчица в этом вопросе непоследовательна). Но легко представить, насколько неинтересно, тускло, непривлекательно на русском будет звучать название «Блэк Свон Грин». Сколько читателей, еще не знакомых с творчеством Дэвида Митчелла, обратит внимание на книгу с таким заголовком? Правильный ответ: очень мало. Но говорящий перевод названия тоже не лучший выход из положения. «Лужок Чёрного Лебедя» — звучит нелепо и странно. Пожалуй, это единственный заметный промах данной работы Татьяны Боровиковой. (Чтобы сличить перевод и оригинал, автор этих строк английским на должном уровне не владеет и базируется в этом суждении только на общим впечатлении от чтения, насколько хорошо текст воспринимается на русском.) Но промах этот существенный, ибо как корабль назовёшь, так он и поплывет. Кто знает, может быть именно неудачный выбор названия и привёл к тому, что «Лужок Чёрного Лебедя» в нашей стране издавался всего один раз. Выходом из положения кажется единственно следующее: придумать альтернативное название для романа. Издатели так часто делают, их, конечно, ругают и всё такое, но народ как-то нормально пережил, например, то, что шестой роман Дэвида Митчелла «The Bone Clocks» превратился в «Простых смертных», а не остался «Костяными часами». Легко можно было бы назвать «Black Swan Green», скажем, «Историей Джейсона Тейлора». Или ещё как-нибудь. Тем не менее, мы получили «Лужок Чёрного Лебедя». Чудное, конечно, название для деревни, в окрестностях которой никогда не видели ни единого лебедя, тем более чёрного.
Джейсон Тейлор страдает запинанием, пишет стихи под претенциозным псевдонимом Элиот Боливар и изо всех сил пытается выжить в средней школе. Герою сложно вписаться в систему условностей, которая составляет жизнь не только школьников, но и всей деревни, где все друг про друга всё знают и сплетничают так, что если бы слова могли убивать, то от жителей Лужка Чёрного Лебедя никого не осталось бы. Балансируя на позиции середнячка в школьной иерархии, Джейсон каждый день вынужден решать сложнейшие задачи выживания среди сверстников. Если кто-то забыл, что школьная жизнь напоминает ад, то книга Митчелла ему это живо напомнит.
В январе Джейсон Тейлор идёт кататься на безлюдное замёрзшее лесное озеро. В феврале ему предстоит читать вслух перед классом отрывок из «Простых молитв для сложного мира» (а с его запинанием это полная катастрофа). В марте он общается с двоюродными братьями. В апреле Джейсону Тейлору приходит в голову совершить пешую прогулку по верховой тропе, чтобы найти некий старый туннель, по которому можно попасть аж в Хирфордшир. В мае все жители Лужка Чёрного Лебедя следят за войной на Фолклендских островах. В июне Джейсон Тейлор проходит посвящение в тайное общество «Призраков». В июле у парня завязывается дружба с чудаковатой и манерной пожилой леди Евой ван Утрив де Кроммелинк. В августе Джейсон Тейлор все никак не может попасть на показ фильма «Огненные колесницы». В сентябре один из секретов Джейсона Тейлора становится достоянием всех его одноклассников. В октябре он случайно оказывается на стоянке цыган. В ноябре находит набитый деньгами кошелек злейшего врага. В декабре Джейсон Тейлор ломает калькулятор другого злейшего врага. А в январе ему придётся подвести промежуточные итоги по сути всей своей жизни.
Уже из этого короткого дайджеста понятно, что на страницах «Лужка Чёрного Лебедя» читатель не найдёт невероятных и поразительных событий, вместо них бытовуха и всякие школьные заурядности. Но это не делает повествование менее увлекательным, чем в других романах Митчелла. Автор удивительным образом, ни разу не меняя темп и интонации рассказчика (а книга написана от лица Джейсона Тейлора), умудряется создать вокруг всех этих простых вещей и событий невероятное напряжение. Митчелл это напряжение каждый раз выдувает будто бы из ничего, из пустоты, из зазора между событиями. Собственно, всё как в жизни, когда описка в каком-нибудь ничтожным документе может стать катализатором мощнейшего конфликта в самом обычном офисе.
«Лужок Чёрного Лебедя» ладно скроен и крепко сшит. Не смотря на то, что в этот раз Митчелл не отправляет читателя в путешествие по временам и странам, и события книги сфокусированы всего лишь на одном годе жизни главного героя, который практически не покидает свою деревню, весь диапазон авторских умений и возможностей идёт в ход. Книжка просто напичкана всякими постмодернистскими прибаутками. Нам то предлагают усомниться в искренности рассказчика: «На самом деле я всё это написал вчера ночью. Не то чтобы это неправда или что-то такое, это всё правда, просто придуманная». То происходит деконструкция и высмеивание ранее написанного. Майская глава, суть которой состоит в параллельном описании Фолклендской войны и ссоры родителей Джейсона, кажется довольно топорно сделанной, так и хочется сказать «Митчелл, ты же можешь лучше», но уже в июльской главе она опосредованным образом препарируется и становится объектом жёсткой критики. В тексте мелькают названия множества фильмов и книг, одни являются просто приметой времени, иные же нужны, чтобы выстроить контекстуальные связи с мировой литературой. Когда в одной главе упоминаются и «Повелитель мух» Уильяма Голдинга и «История глаза» Жоржа Батая, это должно подтолкнуть читателя к ряду выводов и ассоциаций. Всех этих ужимок не сосчитать, автор этих строк уверен, что многое не углядел, тут, конечно, необходимо повторное чтение. В конце концов, в «Лужок Чёрного Лебедя» забредают герои предыдущих книг Митчелла. Читатель узнает о судьбе дочери Вивиана Эйрса, того самого композитора, секретарем которого стал Роберт Фробишер («Облачный атлас»). Если говорить о связях «Лужка Чёрного Лебедя» с «Облачным атласом», то на этом они не заканчиваются. Одна из второстепенных героинь – жена священника Гвендолин Бендинкс – уже встречалась нам в истории Тимоти Кавендиша, когда тот попал в похожий на тюрьму дом престарелых. Одноклассник Джейсона Тейлора – Нил Броз – является одним из главных героев «Литературного призрака», этот тот самый незадачливый финансист, который отмывал деньги русской мафии. После того, что читатель узнает о нём из «Лужка Чёрного Лебедя», этого персонажа уже вовсе и не жалко, по делам он получил в «Литературном призраке». Джейсон Тейлор слушает сикстет Роберта Фробишера «Облачный атлас» и песню Джона Леннона «Сон №9» в важные моменты своей жизни. Митчелл протягивает все эти ниточки не просто так, он старательно связывает свои романы в один, мало ли вдруг через двадцать лет мы поймём, что всё это большой единый текст, который всего лишь прикидывается циклом романов.
Давайте отведем взгляд от всех этих завитков и складок, хотя, безусловно, детальный разбор «Лужка Чёрного Лебедя» — это отдельное удовольствие. Но если всё это отбросить в сторону (даже мотив того, что занятие литературном творчеством у главного героя проистекло из недуга, который вынудил его, дабы избегать конфузных ситуаций, столь тщательно работать со словами в обыденной речи; а это выглядит тем более интересно, учитывая то, что «Лужок Чёрного Лебедя» считается автобиографической книгой), то окажется, что Митчелл написал чрезвычайно важную и эмоциональную книгу. Он говорит о непростых вещах, о которых не так уж и часто решаются говорить: о физическом и психологическом насилии в школе, о том, как тяжело жить в семье на грани развода, о том, как ещё тяжелей быть самим собой, когда от тебя требуют изобрести комфортную не для тебя, а для других маску. Джейсон Тейлор в начале книги вряд ли может вызывать симпатию. Он предстаёт перед читателем трусом, который подслушивает и подглядывает, а еще позволяет творить с собой всё, что угодно. Но не спешите закрывать книгу, трусу еще предстоит стать уверенным в себе человеком, а это не так уж просто, ибо мы такими не рождаемся, а лишь становимся. И в этом отношении «Лужок Чёрного Лебедя» оптимистичная книга, в которой говорится, что возможно всё, что ты хочешь, главное не сидеть сложа руки. И в этом же отношении «Лужок Чёрного Лебедя» страшная книга, в которой говорится, что за всё надо платить, и никто не сказал, что плата эта несущественная. Вообще, в «Лужке Чёрного Лебедя» много страшного. Книга только прикидывается реалистическим романом, то тут, то там проскальзывает инфернальный ужас. А пугать Митчелл умеет.
И напоследок немного личного. Читая книги Митчелла в той последовательности, в которой он их писал, невозможно избавиться от мысли, что каждая новая книга лучше предыдущей. Так вот, мне сложно представить, как можно написать лучше, чем это вышло у Митчелла с «Лужком Черного Лебедя». До каких высот еще доберётся автор? И возможно ли до них добраться? В этом смысле финальная фраза «Лужка Чёрного Лебедя» звучит для Постоянного Читателя радостным обещанием. Мистер Митчелл, пожалуйста, не останавливайтесь, ведь есть ещё так много историй, которые вы можете мне рассказать.
В конце седьмой главы Эидзи Миякэ – двадцатилетний главный герой, от лица которого ведется повествование – так характеризует свое состояние: «Я так устал, что все кажется нереальным». Так и хочется сказать: «Молодой человек, вы только сейчас это заметили? Вас уже 630 страниц не по-детски колбасит».
Эидзи Миякэ – тот еще ненадежный рассказчик. В первой главе он сидит в кафешке напротив небоскреба «Пан-Оптикон», в который он должен зайти и задать одному из служащих, работающих в этом здании, очень важный вопрос (вопрос важен, конечно, для главного героя, всему остальному миру пока на этот вопрос плевать с высоты «Пан-Оптикона»), и проигрывает в голове различные сценарии проникновения в здание и задавания вопроса. У молодого героя явно очень развитое воображение: тут вам и сценарий из шпионского боевика, тут вам и сценарий из нуарного детектива, тут вам и сценарий из фильма-катастрофы. Никто не спешит предупреждать читателя, что все это выдумки главного героя. И сперва несколько недоумеваешь от происходящего. Но привыкаешь очень быстро. Вспоминается мимоходом роман Ричарда Бротигана «Грезы о Вавилоне», полностью построенный на эффекте неконтролируемых фантазий рассказчика. В этот момент опытный читатель должен содрогнуться: у Бротигана короткая книжка, а тут 700 страниц, в таком режиме они должны стать воистину невыносимы. Дэвид Митчелл к нам милосерден: бротигановское безумие займет всего лишь первую главу. Дальше будет забористей. Из первой же главы читатель должен уяснить только одно: главный герой – мечтательный юноша, врун и фантазер, на протяжении всего романа вы никогда не будете уверены в том, что он рассказывает правду, не преувеличивает и не додумывает. Наверное, читатель получит отдельное удовольствием от чтения «Сна №9», если будет на всем его протяжении стараться отделить реальность от фантазии. Но дело это сложное и трудное, тем более, что в финале нам никто не объяснит, где была правда, а где была ложь. В общем, можно легко пройти мимо этого слоя повествования и просто отдаться потоку сюжета. А он бурный и неконтролируемый, на пути читателя встретится всякое, даже старые знакомые (если вы читали предыдущий роман Дэвида Митчелла «Литературный призрак», то, несомненно, узнаете одного из его персонажей, зловещего монгольского киллера, который, выполнив, по всей видимости, задание в Санкт-Петербурге, поехал куролесить в Токио).
В аниме есть такой жанр «повседневность». Он как бы про обычную жизнь обычных японцев. Но не расслабляйтесь, все сложней и неожиданней, чем кажется. Вот садитесь вы смотреть, например, аниме про подростков, которые решили собрать рок-группу, все указывает на то, что будут репетиции, сложные взаимоотношения между героями, первая любовь, робкие успехи так далее. И так вроде бы и обстоят дела. Но вот вам странная собака, словно бы сшитая из кусков разных собак. А вот и легкая мистика началась. Потом якудза появились. Специфическая повседневность, так сказать, получается. Легко задаться вопросом: может быть у японцев действительно такая вот повседневность? И именно про такую повседневность и пишет Дэвид Митчелл. Несложно представить экранизацию «Сна №9» в виде 12-серийного аниме-сериала. Подросток (Эидзи Миякэ пришлось бы немножко омолодить, двадцатилетний главный герой в таком аниме смотрелся бы несколько нелепо) из глухой провинции приезжает в Токио, чтобы найти своего отца. Когда-то его мама была любовницей какого-то богача, который после того, как она забеременела, бросил ее. И вот теперь парень неизвестно зачем (он и сам этого толком не понимает) решил найти папочку (возможно, только для того, чтобы сказать ему пару ласковых). Оказавшись в Токио главный герой находит работу, заводит друзей, влюбляется, оказывается в самом центре бандитских разборок и не останавливается в своих поисках. По ходу истории из шкафов вываливаются скелеты, и все оказывается вовсе не так просто, как казалось в начале. И зрителя вот уж точно не удивляют гениальный хакер, живущий в университетской общаге, взрывы в ночи, неожиданные совпадения, легкий налет киберпанка и персонаж, зашедший на огонек из другого аниме. У нас же тут, в конце концов, аниме, а не европейское реалистичное кино.
На этот раз герои Митчелла не раскиданы по всему земному шару, или не разбросаны во времени от века XIX до постапокалипсического будущего. Действие происходит в Токио и окрестностях в неопределенном настоящем. Тем не менее, перед нами привычная митчелловская мозаика. У каждого персонажа есть своя история, эти истории множатся и переливаются, как в калейдоскопе. Главный герой постоянно слушает чужие истории, читает чьи-то письма, дневники и даже сказки, они нужны для того, чтобы усилить контекст, что-то объяснить или просто задать настроение. Структура «Сна №9», кажется, вот-вот рассыплется, и читатель окажется в груде сверкающих стеклышек, которые уже не запихнешь в трубку так, чтобы они слагали в ней причудливые, но ясные узоры. Не волнуйтесь, Дэвид Митчелл не допустит катастрофы. Подобное повествование может, конечно, длиться бесконечно, автору же необходимо вовремя все если не закончить, так хотя бы закруглить. И в какой-то момент сюжетные линии начнут стягиваться в одну точку, переклички между ними станут все более ясными, главный герой что-то поймет, и все завершится так, как никто и не ожидал. Ну, как не ожидал… Опытный читатель, возможно, и обратит внимание на мелкий намеки, рассыпанные по роману, и сможет по ним предсказать финал. Правда, как в классическом детективе, всегда задним числом ясно, что убийца вот этот вот человек, и об этом автор чуть ли не на каждой странице кричал, но при первом-то прочтении мы ничего обычно не замечаем. Вот насколько по следующей реплике одного из второстепенных персонажей ясно, к чему все прикатится? «Ты веришь в то, что мир непоколебим, как скала. А потом все вдруг подскакивает и трясется, и этого мира как не бывало».
«Сон №9», вообще, надо читать очень внимательно. Тогда станет, например, ясно, откуда взялись все эти бесконечные сравнения Дэвида Митчелла с Харуки Мураками. Он сам отчасти их и породил. В одном из эпизодов романа «Сон №9» Джон Леннон рассуждает о смысле своей песни «Сон №9»: «Дело в том, что «Сон №9» произошел от «Норвежского леса». И там и там рассказывается о привидениях. «Она» в «Норвежском лесу» проклинает тебя, обрекая на одиночество. «Две души, танцующие так странно» в «Сне №9» даруют благословенную гармонию. Но люди предпочитают одиночество, а не гармонию». Да, у Харуки Мураками есть роман, который называется по названию песни «Битлз» «Норвежский лес». Он вышел задолго до романа Митчелла «Сон №9», который так же назван по названию песни Джона Леннона. И да – в приведенной цитате сам Митчелл намекает на свою преемственность относительно Мураками. Тем более, что легко увидеть еще и общие для этих писателей темы: власть прошлого, затерянность в мире потребления, призраки, некоторая иллюзорность реальности. И да – в этом месте Митчелл прямым текстом сообщает, про что этот его роман. Неудивительно, что критики тут же подхватили эту идею, только ленивый не назвал Дэвида Митчелла английским Мураками, хотя более различных писателей еще попробуй найди. По странному стечению обстоятельств (а это, кстати, одна из основных идей «Сна №9» — совпадения и игры большого города с маленьким человечком, потерявшимся в его недрах) через год после выхода «Сна №9» Мураками выпустил книгу на схожую тему «Кафка на пляже». Молодой герой бежит из дома в поисках самого себя, взрослеет, переживая практически сновидческие приключения, чтобы позже обрести себя через возвращение. Только у Мураками все наоборот: герой бежит из Токио в провинцию, герой не ищет отца, а хочет его забыть, вместо урбанистической фантасмагории традиционная японская мистика. Бывают, как говорится, странные сближения. Но эти сближения как раз порой указывают не на схожесть, а на различие.
И немножко личных странных совпадений, сближений и обстоятельств, связанных с этой книгой. Сижу читаю «Сон №9» в маршрутке. Эпизод, в котором водитель грузовика закуривает и перегибается через руль. Поднимаю глаза от книги, то же самое делает водитель моей маршрутки. Или еще вот. Закончил читать книгу 12 января. После этого узнал, что это день рождения Дэвида Митчелла. С Днем Рождения, Дэвид! У меня есть привычка складывать между задними страницами книги трамвайные билеты, иногда я езжу на трамвае, а это все-таки прекрасное место для чтения. После того, как закончил читать, решил посчитать билеты. Ровно 12. Да, это всего лишь совпадения, которым не надо придавать значение. Наш разум очень любит связывать явления друг с другом, на этом строится и точная наука, и какая-нибудь конспирология. Всегда надо одергивать себя от ложных логических связей. Но в данном случае все эти мелкие состыковочки в реальности читателя идут только на пользу книги, которая помимо прочего, конечно, именно про то, как события и люди состыкуются в неподражаемый и поразительный узор истории, которую смело можно назвать жизнью. Вам кажутся неправдоподобными описанные в «Сне №9» события, но это не означает, что они невозможны. Правда, порой очень хочется, чтобы все эти невозможные события оказались сном. И именно поэтому последняя глава романа и представляет собой чистый лист. Давайте сами решим: все, что происходило в романе, просто приснилось Эидзи Миякэ, или все-таки так оно и было. От себя же я пожелал бы главному герою проснуться и оказаться за столиком кафешки в самом начале романа, ибо для него это был бы единственно возможный хэппи-энд, а я уже так полюбил этого незадачливого, но предприимчивого японца, что не могу не пожелать ему хэппи-энда.
P.S. Есть короткометражка с Мартином Фриманом «Загадка Вурмана» (вариант перевода названия: «Болезнь Вурмана»), которая является экранизацией отрывка из «Сна №9». Весьма примечательного, кстати. Экранизирован описанный в романе фильм, который Эидзи Миякэ в своих фантазиях смотрит в воображаемом заброшенном кинотеатре. То есть экранизировали не просто фантазию героя, а фантазию в фантазии. Любопытный лапидарный сюжет, ничего лишнего, необычная задумка взять именно это за основу короткометражки. Посмотреть из любопытства можно. Но всего 10 минут хронометража, конечно, не дали разойтись ни актерам, ни сюжету. «Загадка Вурмана», кстати, в 2014 году номинировалась на «Оскар», но премию не получила. Как «Сон №9» так и не получил «Букера». Совпадения, совпадения, совпадения…
облако тэгов
